Круг разумения
Можно возразить: но ведь человек – это и есть организм, наделенный разумом. На это можно ответить: если это так, почему разумом (в смысле непрерывного самосознания) не обладают приматы? Почему природа не дала их организму – весьма похожему на наш – разум? Здесь может прийти на помощь биолог: он скажет, примат решает для выживания другие задачи. Или иначе: не ставит перед собой таких задачей, как человек. Выходит, дело не столько в организме, сколько в задачах. Откуда организму знать, какие ставить цели? Тем не менее организм это знает. Знает до того, как начинает узнавать себя в зеркале, например. А это означает, что разум – не прибавка к телу: он составляет с ним единое целое.
Тогда, понять, что такое разумность, мы сможем, если разберемся, часть какого целого она составляет. Если мы говорим о человеке, это целое – человек. Иначе говоря, нужно спросить: что такое человек? В чем состоит его сущность?
К вопросу о сущности человека нелегко подступиться. Возможно, стоит начать с определений: разобраться, что такое «сущность», или «бытие». Что ж, попробуем это сделать. Если мы задаем вопрос о сущности и бытии, значит, каким-то образом нам уже известно (пусть мы и не отдавали себе отчета), что это такое. Но это не материальные вещи: их нельзя увидеть и потрогать. Как мы тогда вообще начинаем понимать, что такое «сущность» или бытие»?
Для того, чтобы уловить эти идея нам требуется разум. Или точнее: в нашем разуме появляется мысль о сущности и бытии. Значит, нам сначала нужно разобраться, как устроен разум, а потом уже спрашивать об этих вещах. Мы вернулись в исходную точку рассуждения: мы задались вопросом о том, что значит мыслить, что такое разумность, для ответа на этот вопрос нам потребовалось понять, что такое человек – какова его сущность и бытие. Но стоило нам коснуться этого вопроса, как пришлось вернуться обратно: к вопросу о природе разума. Мы оказались в круге.
Есть ли из него выход? Попробуем поискать другие пути. Разум не обязательно принадлежит только человеку. Мы ограничиваем идею разума, отождествляя ее с самосознанием. Но можно понимать разум не как самосознание, а как сознание в самом широком смысле – как способность (системы) к самосохранению и развитию. Одно из главных свойств разума – способность упорядочивать внутреннюю и внешнюю среду. Но и растения, и животные тоже упорядочивают себя и мир. В них есть внутренняя активность; она позволяет продолжать жизнь. Тогда разум будет означать то же, что «разумный принцип». Допустим даже (без лишних вопросов), что существует единый разумный принцип на всех уровнях Вселенной. Прекрасно: мы не больше не ограничены человеком, но смотрим на разум поистине вселенским взглядом.
Но мы всегда рассматриваем только разум отдельных существ или предметов (чем разум не шутит!). Конечно, мы делим их на роды и виды, и примерно понимаем, чего от них можно ожидать. Но если мы хотим разобраться, что такое разум вообще, нам нужно увидеть, что объединяет эти роды существ и предметов: увидеть их с точки зрения целого. Что это за «целое»? Вселенная, бытие, реальность? Мы пока не понимаем, что оно такое. Но, возможно, сумеем понять, если разберемся, как устроен наш – понимающий эти идеи – разум. Мы опять вернулись в исходную точку: задавая вопрос о разуме, мы вынуждены вновь и вновь возвращаться к нему самому.
Что ж, мы в тупике. Возможно, не следует и спрашивать о природе разума. Ее знает, допустим, Бог. Или вообще никто: быть может, она непостижима. Тут нет ничего удивительного: ученым до сих пор удалось познать лишь крошечную часть законов Вселенной. Так стоит ли забивать себе голову «неразрешимыми вопросами»? Но здесь возникает проблема: мы каждый день о чем-то думаем, решаем проблемы, а иногда и открыто взываем к разуму. Люди стремятся жить разумно. Значит, вопрос о разуме – еще и чисто практический. Его не свести к пустой теории. Его нельзя просто так отбросить. От него можно отрешиться, поступая, «как надо» и «как поступают все». Но даже совесть, кажется, неотделима от разума.
Всякий раз, когда возникает вопрос о разуме, с разумом самим происходит нечто странное: он словно перестает знать и понимать. Мы привыкли понимать, как устроен мир и мы сами. Мы умеем ходить, говорить, знаем, кто мы такие, какие люди нам нравятся, а какие не очень. Но сейчас, когда мы спрашиваем разум о нем самом, он словно сбивается с ритма. Он приходит в движение – но какое-то новое, другое, чем прежде. Раньше он двигался по знакомому пути, а теперь заблудился. Где же? В непривычности. Он увидел свою непривычность для себя. Разум увидел, что сам себя не знает.
Может ли он себя узнать? Мы уже увидели, что движемся по кругу. Но что, если в этом есть свой смысл? Если мы верим (или знаем?), что мыслим разумно, значит, нужно просто сменить точку зрения: взглянуть не на предметы, а на свет, в котором они видны. Иначе: на то, как из частей складывается целое. Как мы движемся от посылок к выводам, от опыта – к интерпретациям.
И, странное дело, вглядываясь в разум, в движение мысли, мы замечаем: разумность существует как бы помимо нас. Мы не выбираем, что разумно. Нет, мы можем только оценить, заметить границы разума – но не выбрать их. Почему? Возможно, потому, что, пытаясь взглянуть на разум, уже имеем дело не с особым «предметом», а с собой.
С античных времен человека считали существом разумным (Аристотель), а значит, мыслящим. Думать, конечно, умеет каждый. Но всякое ли мышление можно назвать разумным? И вообще, что такое «разумность»? Современные науки (каждая по-своему) дают свои ответы на эти вопросы. Однако у любой науки есть конкретный предмет: психика, организм, нервная система. А значит, каждая из них отвечает на вопрос о разумности из перспективы своего предмета. Такая трактовка не позволяет увидеть, что такое разумность вообще. Мы получаем частные определения: «с точки зрения…» И, в конце концов, разумна не «психика» и не организм», а человек.
время на чтение: 10 мин
автор:
_______________
methexis
ставьте лайк, если понравилась статья