Алхимия мысли, или как действует философ
Описанный образ мысли можно назвать «конструирующим» – он нужен там, где требуются объяснения и решения, отвечающие текущему пониманию ситуации, но не обязательно идущие в глубину – в поисках истины. Иначе говоря, мы хотим не столько понять суть проблемы, сколько объяснить неизвестное с помощью известного. И в этом нет ничего плохого: во многом именно так действует исследователь, который уточняет общепринятые теории, а не выдвигает новаторские гипотезы. Именно так поступает человек, который только учится танцевать: сначала он осваивает базовые движения, учится соединять их, вкладывать в них чувство и смысл.
Мыслят ли философы «конструктивно»? В определенной степени да: в той, в которой они являются историками философии. Человек, не способный мыслить «конструктивно», неизбежно замыкается в границах собственного языка: его речь выпадает из философского дискурса, становится литературной или, хуже того, теряет смысл. Но философ, который довольствуется ролью строителя – еще не совсем философ. Можно сказать, что он смотрит на природу и реальность одновременно прагматически и эстетически: его интересует не «что», а «как»: не что такое камень, металл или живое существо, а для чего они годятся, и как они выглядят. Философ-строитель стремится не столько проникнуть в тайны природы, сколько сохранить природу в своем уме: как вольные каменщики, ключевой миф которых связан с Иерусалимским храмом – этим домом, обиталищем Бога и, конечно, образом Вселенной с точки зрения вечности. Прочный идейный «храм» сберегает тайну природы: но не позволяет ей раскрыться в чуде. Любая постройка имеет практическую функцию (защита от враждебных внешних условий) и функцию сакральную – она организует внешнее пространство в согласии с культурным мифом, и тем самым организует внутреннее пространство. В этом смысле «нормальная» наука и философия, которые пользуются конструирующим мышлением, выражают эстетическое видение природы, развитое культурой, и закрепляют это видение в слове.
Но любой храм нуждается в материалах. Конечно, можно использовать для строительства простые камни: но уже для создания строительного раствора потребуется другой взгляд. Мы можем не просто смотреть на природу, но и изменять ее: такой способ взаимодействия с природой, зародившийся в древности – в металлургии, магических ритуалах, медицине – отличается от взгляда архитектора, который в идеале должен отобразить в своем строении образ Вселенной. Конечно, строительство тоже в своем роде изменение: так, чтобы увидеть зримый образ Вселенной (например, запечатленный в храме), нам нужно этот образ воссоздать. С другой стороны, природу обычно – в контексте традиционной культуры – изменяют для того, чтобы «восстановить» утраченную целостность и единство: например, организма (в случае медицины), высшего закона (ковка оружия, керамика, ткачество). На определенном этапе становления человечества, впрочем, появляется загадочный образ: «эликсира жизни» и «философского камня». Это гипотетическая субстанция с чудесными свойствами: она дарует бессмертие и превращает любые металлы в золото. Однако чтобы получить философский камень, нужно провести целый ряд химических операций с участием разнообразных веществ.
В химических опытах мы не просто строим храм природы из известных соединений; мы выявляем потаенные, неочевидные ее свойства. И если современные химики осуществляют такие превращения сугубо с практическими целями, то алхимики разжигали огонь Атанор для того, чтобы выведать у природы ее главную тайну – скрытую в ней Истину. Химик (как и прежний алхимик) нуждается как минимум в двух реагентах, способных дополнить друг друга и произвести новое вещество. Мы как бы проникаем в тайный алфавит природы, чтобы научиться говорить на ее языке. Мы можем мыслить так, как работали алхимики: не только строить концепции на основе известных идей и методов, но выявлять невидимые свойства знакомых понятий: соединяя, связывая представления, которые (на первый взгляд) кажутся далекими друг от друга.
Такое мышление (назовем его «экспериментальным») может быть прагматическим: например, решение нетривиальных практических задач требует творческого подхода. Ученые нередко прибегают к мысленным экспериментам и отдаются игре воображения. Здесь недостаточно сложить знакомые «кубики»: их нужно по-новому осмыслить, чтобы найти решение проблемы. Такое мышление больше напоминает методы современной химии: мы, в общем-то заранее (примерно) знаем, какое вещество хотим получить. Остается только найти изящный способ.
Иначе действует алхимик. Ему известна конечная цель пути: это философский камень, истина природы, которую сможет познать только тот, кто этой истине предан. Так же действует и философ: он пытается говорить с миром на его языке (подобно алхимику, постигавшему язык природы), чтобы получить идеальное «вещество» (язык философии и ее метод), способный обнаружить в любой идее ее глубинную суть.
Плод алхимического Делания неспроста называли «камнем философов»: алхимия, в сущности, является практикой герметизма, учения Гермеса (легендарного мага и философа), который – вслед за своим божеством-прототипом – выполнял функции проводника, посредника, и тем самым был связан с письмом, процессом мышления и «схватывания» идей. Однако в отличие от Зевса, который выступает (скажем, у Гераклита) учредителем Закона, а значит, высшего разума, Гермес, скорее, связан с выражением этого закона на разных уровнях бытия, со способностью видеть большое в малом – и малое в большом, связывать воедино противоположности, выявлять тайные смыслы. Так поступает и философ: ведь философия, как «любовь к мудрости», не есть сама мудрость, то есть обладание истиной. Напротив, философ ищет собеседника и даже оппонента: его интересует поиск оснований, истоков мудрости. Ему интересно то, как философское знание преобразуется в разные эпохи и разным сознанием.
Иными словами, философское мышление превращает грубый материал идей в прекрасные и чистые вещества; оно пытается извлечь из них (окольными путями) еще не обретенную, но бесценную квинтэссенцию мысли – чтобы в ее свете любое слово обрело свой настоящий смысл и, наконец, зазвучало. В этом смысле, возможно, не алхимия – легендарная «практика» умозрительной философии, а сама философия и есть то Делание, действие, дело, которое любую идею – грубую, как железо – способно сделать бесценной.
Мышление используется в самых разных целях – как в науке, так и в повседневной жизни. В обычных ситуациях, когда нам нужно осмыслить или решить некую проблему, мы используем доступные нам инструменты мысли: логику, научные методы, здравый смысл, интуицию и т.д. Эти инструменты позволяют разобраться в проблеме и даже объяснить ее, пользуясь готовыми «материалами» - концепциями, идеями, теориями. В таком случае плод нашей мысли – конструкция, которая может быть устойчивой и прочной, или же шаткой: это зависит от того, насколько адекватно нам удалось установить связи между элементами нашей мысли – концепциями, теориями, идеями. Если нам удалось решить проблему, то мы получаем идеальное здание: прочно стоящее на земле, которому не страшно доверить жизнь, которое не унесет ветер.
время на чтение: 10 мин
автор:
________________
methexis
ставьте лайк, если понравилась статья